Донские областные ведомости
№ 87/20.04.1913 г. стр. 2
Евграф Савельев
Новочеркасские картинки
Дующий целый день с весьма малыми перерывами, довольно таки холодный ветер, нагоняющий своими яростными усилиями на все живое и неживое тучи удушливой пыли, к вечеру почему то затих и успокоился.
Сразу как то потеплело и прояснилось.
По праздничному одетая публика, словно желая вознаградить себя за пропущенное днем гулянье, высыпала на широкие новочеркасские улицы...
Послышался веселый смех, шутки, оживленные разговоры...
Молодая листва тополей, молчаливо возвышающихся над аллеями, пронизанная капризными лучами электричества, бросала вокруг себя причудливую тень, точно колеблющееся черное кружево.
Я назвал лучи электрических фонарей капризными потому, что это освещение любит у нас в Новочеркасске, не знаю уж по чьей вине, выкидывать с обывателем подчас злые и неприятные шутки.
Читаете вы интересную, а может быть и нужную книгу, или торопитесь окончить спешную вечернюю работу... момент, и лампочка над вашей головой, усердно склонившейся над столом, разом погасает...
Восцаряется непроглядный мрак.
Электричество забастовало.
Прождав минуту другую, вы, потеряв терпение, кричите прислуге, чтобы подали керосиновую лампу.
Но к счастью, в этот миг снова вспыхивает электрический свет и вы отменяете свое распоряжение.
Через самый короткий промежуток времени повторяется та же история; и так, несколько раз подряд, терзаются ваши нервы, пока все войдет в законный вид и, помигав в достаточной мере, словно поддразнивая вас, лампочка примется за свои вечерние обязанности.
Конечно таким временным отдыхам энергии нашей электрической станции некоторые радуются, к числу подобных поклонников мрака можно отнести господ влюбленных и, увы, личностей, промышляющих более или менее темными делами.
Первые, наводняющие городские аллеи в невероятном количестве пар, ловят эти „мрачные мгновения” для признаний и поцелуев, вторые испытывают почти те же ощущения, трудясь в поте лица над чужим имуществом.
„Всякий делает, что может” говорит мудрая пословица.
На Московской улице обычная сутолока.
Глухое жужжанье голосов и шарканье подошвами о плиты тротуара производят такое впечатление, как ежели б у огромного осиного гнезда, раздраженного шумом, усердно работала сотня добрых полотеров.
Новочеркасские обыватели, преимущественно холостеж, учащиеся обоего пола и достаточное, если не большее количество представителей галантерейной и базарной аристократии „гуляют”, то-есть, толкутся как овцы в тесном загоне, на пространстве одного излюбленного почему то квартала Московской улицы.
Близость гостиниц и шашлычных, приютившихся с определенной целью по близости именно этого района, быстро подогревает развязаность кавалеров в обращении, даже с совершенно незнакомыми подростками и дамами, до такой степени, что порядочному человеку становится стыдно за наши общественные нравы.
Во время этих бессмысленных „гуляний”, на которых по своей и родительской неопытности, болтается, среди героев Азовского и Сенного базаров, великое множество гимназистов и юных гимназисток, не говоря уже про невозможно ведущих себя питомцев училища г. Абраменкова, почему то узаконен и никого не смущает обычай при встрече с девочками подростками говорить им такие мерзости и безнравственные низости, что, как говорится, уши вянут.
Поучительнее всего тот факт, что окружающая подобных хулиганов со всех сторон более или менее интеллигентная публика ничуть не возмущается такими непристойными выходками и совершенно не обращает на них внимания, болтая между собой о разных пустяках.
Интересно отметить, что публика на этих „гуляниях” идет так густо плечо о плечо и голова в голову двумя встречными волнами, что решительно удивляешься, как может подобное препровождение времени доставлять удовольствие, скажем, наиболее цивилизованным из этой толпы людям, а тем более подросткам. И приходится придти к заключению, что хождение на эти гулянья вызывается или болезненной привычкой и потребностью в уличном шуме, или же влечением к низменным инстинктам; последнее всего вероятнее.
Но вот уже около 8 часов вечера.
Ряды „гуляющих” несколько редеют. Часть публики устремляется на всевозможные зрелища.
Со всех сторон приветливо горят и манят к себе разноцветные фонарики мелких театров.
Сколько их за последнее время развелось...
Растут они как грибы после дождя и, играя на слабых струнах общества, отвлекают публику от большой сцены, от истых талантов.
Не говоря уже про электрические театры, одних театров миниатюр появилось в Новочеркасске три.
Один из них, наиболее порядочно поставленный, находится в летнем театре г. Бабенко, как и всегда не жалеющего средства на улучшение своей сцены.
Конечно, театр миниатюр в нравственном и воспитательном значении ничего не говорит ни уму ни сердцу и общественного значения не имеет, но порядочно поставленный он дорог тем, что идущий туда после трудового дня, измученный духовно и физически работник, по крайней мере вдосталь посмеется и на время забудет прозу жизни.
Состав артистов в театре г. Бабенко недурен для миниатюр, а постановка сюжетов была забавна и разнообразна в описываемый здесь день.
Впрочем, при большем знакомстве с этим новым видом театрального искусства мы постараемся давать время от времени краткие обзоры вечеров.
Другой театр, помещается где то на Сенном базаре и очевидно для базарной публики. Содержит же его известный артистическому миру в г. Новочеркасске г. Крылов.
Третий забрался в помещении бывшего „скэтааго рынка”, заступив место прогоревшего на новочеркасских гастролях цирка.
Боюсь быть пророком, но все же имею много оснований думать, что если дирекция этого театра не изменит своего небрежного отношения к сцене, а следовательно и к посещающему театр, правда весьма немногочисленному обществу, судьба этих миниатюр грозит разделить участь прогоревшего цирка.
Не говоря уже про смехотворное исполнение и неумение артистов держать себя на сцене, обращает на себя невольное внимание небрежный до безобразия грим и неаккуратная обстановка сцены. Декорации в щелях, мебель стоит нелепо и неумело.
Публика ворчит и это ворчание, разумеется не принесет почтенному содержателю театра ничего, кроме убытка.
Но вот, сеансы в синематографах и миниатюрах закончены.
На соборных часах ярко освещенные стрелки показывают уже около 12 часов ночи, время, определенное мирному гражданину для отдохновения и покоя.
И, действительно, „мирная” публика шумно расходится по домам и предается сну; другая же часть, – „немирная” также шумно расходится, но не по домам, а по различным злачным местам, среди которых не последнее место занимают местные кавказские курорты: Арараты, Кахетии, Казбеки, Араксы и тому подобные, до бесконечности.
Прожигающим вечер гулякам восточные человеки мрачного вида без устали носят под различными названиями подозрительные шашлыки, совершенно не пахнущие бараниной и невольно наталкивающие на мысль о приготовлении их из существ, неизвестных в кухонной зоологии.
Но гулякам разбирать некогда, и вся эта немудреная снедь, предусмотрительно приправленная и зеленым луком, и лимоном, и петрушкой и еще черт знает чем, поедается без разбора.
Нечего и говорить, что подаваемые „деликатессы” запиваются весьма обильной дозой „настоящего кахэтынского” вина, о натуральном вкусе которого большинство не имеет и представления.
Впрочем, шашлык является в большинстве случаев лишь поводом к выпивке и разгулу, почему и не обращается особого внимания на еду и питье, – важно лишь поскорее привести себя в известное повышенное состояние, то-есть, попросту – напиться.
Создался даже особый класс шашлычных завсегдатаев, почему эти учреждения и процветают, торгуя бойко и прибыльно.
Наконец, часа в два ночи затихает последний шум жизни и город погружается в сонную дремоту.
А завтра?..
Завтра с утра тот же ветер с пылью, те же занятия и конторы...
Вечером та же толкотня на Московской, то же бесшабашное пьянство по шашлычным, тот же цинизм в отношениях...
И ничего нового, ничего освежающего, способного встряхнуть и направить по иному пути общественную жизнь, общественные нравы...
Общество не заботится об обществе.
Бесцветно и бесполезно проводит свое время отдыха большая часть новочеркассцев.
С.Азъ