Заметка по поводу исторической неверности.

В № 193 „Донск. Обл. Вед.” напечатан „Доклад действительного члена Донского областного статистического комитета, надворного советника Е.П.Савельева, комиссии по устройству Донского музея”.

Г. Савельева дает здесь отчет о своей командировке „в Донецкий округ для осмотра и обследования исторических местностей в юрте Луганской станицы”.

О характере и результатах осмотра и обследования легко судить по содержанию доклада, и о последнем не пришлось бы говорить, если бы автор не выставил на нем штемпеля столь солидного учреждения, как областной статистический комитет, и не допустил бы в докладе значительных ошибок об исторических достопримечательностях и начальном заселении казаками той местности, которую г. Савельев осмотрел.

А ошибки г. Савельева таковы. Встретив по пути древний приток р. Донца, а теперь просто балку Вишневецкую, он сообщает следующее:

„По историческим данным, на этой балке был стан гетмана князя Димитрия Вишневецкого, который, не поладив с польским королем Стефаном Баторием и киевским воеводою князем Константином Острожским, в 1549 г. с запорожскими и малороссийскими казаками, не вошедшими в реестровые книги, перешел на Донец и предложил свои услуги врагу Батория – Московскому Царю Ивану IV”.

В действительности исторические данные говорят о кн. Д. И. Вишневецком на Дону совсем иначе.

Этот князь-казак „отъехал” из Литвы в 1556 г., „на Днепре на Кортицком острову город поставил против Конских Вод у Крымских кочевищ” и отсюда в то же лето попросился в службу к славному царю Грозному. Последний очень рад был „переезду” знатного и славного воина, весьма влиятельного среди днепровских малороссов-казаков, все еще ютившихся до Хортицы при Киеве, Каневе и Черкасах. Знаменитому князю атаману была тотчас послана охранная грамота и жалованье, а он присягнул царю, пошел под Крым, взял город-крепость Ислам-Кирмень и людей там истребил, а пушки увез к себе, на Хортицу, где и перезимовал. Весной 1557 г. вся крымская орда 24 дня безуспешно осаждала крепкий остров: казаки отбились, зато летом израсходованы были припасы и днепровцы разошлись от атамана из основанной было им первой на Днепре обширной „сечи”. Тогда Вишневецкий, покинув остров, захватил силой города Канев и Черкасы и сообщил об этом Грозному. Но царь был в перемирии с королем Сигизмундом и потому приказал Вишневецкому, сдав Польше Канев и Черкасы, ехать в Москву, а в ноябре дал ему в вотчину городок Белев с разными селами и землями. В январе 1558 г. Вишневецкий уже двинулся с „легкими людьми” на Днепр: до Пела Полем, а дальше в лодках; целью похода было разорение Крыма, и все лето татары не выходили ни со стадами к северу за Перекопь, ни в набег на Русь. На зиму князь отошел на север до Тулы. А в 1559 г. „месяца февраля отпустил царь и вел.кн. воеводу своего кн. Дмитрия Ивановича Вишневецкого на Донец, а велел ему приходить на крымские улусы, суда поделав, от Азова под Керчь и под иные улусы”. На этом походе князь „побил (250) крымцев на Яйдаре, близко Азова”, и прислал 14 пленных для расспроса, а шедший позади Михаил Черкашенин разгромил татар в верховьях Северского Донца. О дальнейших действиях Вишневецкого в низовьях Дона и в Приазовье сведений нет; но едва-ли удалые атаманы побывали на Дону напрасно; по крайней мере, той же осенью храбрые черкесы Предкавказья просили царя Ивана IV дать им князя Дмитрия в воеводы, что и было исполнено в феврале 1560 года с наказом теснить снова Крым. В следующем 1561 г. Вишневецкий вторично посылается на Днепр и до глубокой осени сдерживает крымцев своими наездами, а в ноябре по обычаю возвращается в Москву. Этим, собственно говоря, и кончается его служба Царю и Руси- 25 марта 1562 г. истек спок перемирия у Грозного, „з Жигимонтом-Августом королем”; 14 апреля Вишневецкого послали на Днепр „недружбу делати (не только) царю Крымскому (но уже) и королю Литовскому”; а летом князь Дмитрий, блестяще служивший доселе против татар, не подняв сабли на родное Поднепровье, „царю и вел. князю изменил: отъехал с Поля, з Днепра в Литву к Польскому Королю”. К ним ушло 300 ч. его людей да московский атаман Водопьян „с его прибором, с полскими казаки, а казаков с ним было 150 ч.”. Наоборот, „которые Черкаские Каневские атаманы служат царю и вел. князю полскую службу, а живут на Москве, а были на Поле со князем... черкасских казаков 400 ч.... и они... в Литву не поехали и приехали на Москву служити” 1).

Таковы похождения кн. Д.И. Вишневецкого на русской службе. При сравнении летописных известий со сказанием г. Савельева, последнее оказывается от начала до конца не верным. 1) Вишневецкий выехал из Литвы не в 1549, а в 1556 г. 2) Выехал он не на Донец, а на низ Днепра и оттуда чрез Канев-Черкасы в Москву. 3) На Донце князь был „государевою посылкою” одно лето всего и не в 1549, а в 1559 году. 4) Его казаки днепровцы остались в Руси и по возвращении вождя их в Литву в 1562 году. 5) Королем Польши-Литвы был во все эти годы (с 1548 до 1572) Сигизмунд II Август, а не Стефан Баторий (с 1576 до 1586). 6) Польша-Литва с Русью была в 1550-х годах в перемирии, и Вишневецкий не к врагам родины отъезжал. 7) Наконец, никаких запорожских и малороссийских казаков, не вошедших в реестровые книги, в 1556, а тем более в 1549 году, за Днепром не было, так как регистрация казаков введена на много позже – Стефаном Баторием.

Указанные выше неточности повторяются г. Савельевым уже не в первый раз, так как о переходе запорожцев и Вишневецкого на Донец в 1549 году Е. П-ч говорил уже в 1904 и 1908 г., в своих изданиях о Ермаке и типах донских казаков (стр.2).

Но то были частные издания автора, проведенные им под его личным гербом. Выступая же под флагом Донск. обл. статист. комит., следовало бы точнее проверить события, хотя бы по учебникам...

Ведь, и немного ниже разобранной тирады в докладе его снова встречаем крупную неточность. Он говорит „о происхождении казачьего населения этой местности (донецких станиц) от... Белогородских и Запорожских казаков, двинувшихся вниз по Донце в половине ХVI века”.

Что касается имени „Запорожских” казаков, то это бы еще для половины ХVI века куда ни шло; а вот Белогородских-то в те годы уж никак не могло быть по той простой причине,что самый город Белгород возник лишь в 1593 г., т.е. в конце ХVI века, как точно отмечено в летописи 2).

Впрочем, Е.П.Савельев настойчив в своих убеждениях и едва-ли по чужой указке согласится изменить свои воззрения на разные вопросы истории Подонья. Настоящая заметка имеет целью лишь восстановление истины и устранение из исторической печати искажения фактов.

13 сентября

1910 г.

-----------

1) Полное Собрание Русских Летописей. Том ХIII. Стр. 275, 276, 277, 281, 286, 288, 296, 315, 318, 320, 324, 339, 341, 343.

2) Изд. ХVIII века Никоновск. Летопись ч. 8 стр. 26-27. Приведено по книге проф. Д.И. Вагалея. Очерки из истории колонизации и быта степной окраины Московского государства. Стр. 38 и примечание 179.

Павелъ Сахаровъ.

В начало страницы
На главную страницу