“Степан Разин” Акт пятый.

Мужик.

(Поет грустным высоким голосом)

Сторона-ль моя, сторона-сторонушка,
Сторона-ль моя чужая, ах (ну) чужая!
Сторона-ль ты, сторона-сторонушка,
Чужедальная, незнакомая, ах незнакомая!
Я не сам зашел на эту сторонушку,
Я не сам зашел-заехал, ах (ну) заехал.
Занесла меня на эту сторонушку,
Добра молодца, неволя, ах (ну) неволя.... (Мотив песни известен).

Будь проклят ты, мучитель-ирод!
Пусть сгинет твой проклятый род!
На детях... внуках... поколеньи...
В седьмом колене... кровь и стон.
И честь поруганной девицы...
Кровавой тризной отольются!
Пусть разразится Божий гнев
На всем отродье окаянном...

(Плачет).

Насильники, тираны... палачи. (Некоторое время молчит, а потом продолжает).
Пусть поразит вас гром небесный...
Про-клятые... злодеи... О хо-хо... (Трет грудь).

Ты взойди, взойди, солнце красное,
Над горой взойди над высокою,
Над дубравушкой над зеленою,
Над урочищем добра молодца,
Как Степана-свет Тимофеевича,
По прозванию — Стенька Разина.
Ты взойди, взойди, красно солнышко,
Обогрей ты нас, людей бедныих,
Добрых молодцев с Дона Тихого.
Ах не воры мы, не разбойнички,
Стеньки Разина мы работнички,
Есауловы все помощнички.

1-й мужик.

(Дергая за веревку).

Вот-те зверюги изловили...
Мотри, мотри, как пес визжит!

2-й мужик.

(Толкая сзади).

Иди-ж, чернильное отродье!
Тяни, Ванюха, что стоишь?

Дьяк.
(Хватаясь за веревку).

Постойте, черти, что скажу я...
Совсем удавят.., Ох, пропал!

1-й мужик.

(Тянет).

Ух ты, сердяга! подь за нами.
Не прыгай, голову свернешь. (Дьяк рвется).
Ишь, ишь, какой паскудный! Ну-же!
Для-ча брыкаться и бодать?

2-й мужик.
(Толкая ногой).

Вот я те, я те... Ну попрыгай,
Сейчас насук и удавлю.

3-й мужик.
(Толкая сзади).

Тяни, ребята, на осину. (Хватается за веревку).
Вот так! На сук его, на сук!

4-й мужик.

Что зря болтаешь: на осину...
А что нам скажет атаман?

1-й мужик.

Ведем, ребята, к атаману.
Пусть сам рассудит, а не мы.

Мужики.

— Вестимо, к батюшке Степану!
— Пусть судит он его, не мы.
— Веди, подпихивай, ребята,
Чаво зря время проводить?

А, сатана, проклятый изверг!...
Попался в руки мне... (Взмахивает топором). Ну на-ж!

Мужики.

(Удерживая нападающего).

— Ты што? — Постой! — Откеле взялся?
— За што хотел яво убить?

Мужик в лохмотьях.
(Рвется).

Проклятый аспид, душегубец!
Пустите, дайте задушить!
ЬІ-ЬІ (рычит), паскудное отродье,
Напьюсь уж крови я твоей!

1-й мужик.

Веди приказного, ребята,
А мы подержим земляка! (Мужики уводят дьяка к казакам).

(К нападающему)

Постой, не рвися, успокойся, —
Еще проучим мы его. (Указывает на дьяка).
Знать насолил, проклятый нехрист.
Ну ничаво. Откуда сам?

Мужик в лохмотьях.

Из-под Москвы... Бежал за паном...
Мою невесту он увез...

Сюда... в Симбирск... И дьяк проклятый
С ним был... Пустите-ж! О-хо-хо!

2-й мужик.

Не вор, не тать, на ту же стать,
Как мы холопы, батраки?

1-й мужик.

Побудешь с нами, казаками.

3-й мужик.

С волками быть — по волчьи выть:
Бояр повешаем и вместе
Пойдем с народом под Москву.
Бери топор, — эт не позор, —
Ну, скажут, плотник, а не вор,

(Хлопает пришельца по плечу и смеется).

Хе-хе-ха-ха... Женат два года, а мальчонку
Седьмой годочек миновал?

1-й мужик.

Идемте к батюшке Степану,
Что он родимый повелит.

Разин.

(Дьяку).

Ты кто такой? Откуда родом?

Дьяк.

(Дрожит).

У губных дел... я... я стоял...

Разин.

(Строго).

Где, чертов ирвень, говори-же?

Дьяк.

В Москве... гу-гу-бного приказа...
Прости, помилуй... я ни в чем...

Разин.

(Презрительно).

Так вот ты кто! При пытках, значит,
В застенках вписывал слова
Невинных жертв и приговоры
По ним паскудные строчил?

(К мужикам).

Поймали где его?

Мужики.

(Низко кланяясь).

— Пымали?

Под самой крепостью... вон там...
— У самых стен... в леске таился...
— В Симбирск хотел он улизнуть.
— Ванюха-ж цап его за шею.

— И вот к тебе и привели.
— Не обезсудь, родимый, можа
Чем прогневили мы тебя?
— Служить тебе всегда мы рады...
— Прости нас, батюшка Степан!

Разин.

Благодарно за службу вашу, —
Поймали зверя, хоть куда!
Известно всей земле крещеной,
Как Разин платит всем долги!

(К казакам).

Эй, выдать им кафтаны
И записать всех в казаки!

(К дьяку).

А ты? Ох, мерзкое созданье!
Христопродавец, хищный волк.
Ох, племя, аспидово, лживо!
Что сделать мне с тобой теперь?
Повесить? Нет — веревки жалко.
А в Волгу бросить — нет, шалишь, —
Твоим поганым, подлым телом
Отравишь рыбу всю в реке.
А зарубить — пред саблей стыдно.
А уж придумаю тебе,
Московский трутень, казнь такую,
Что содрогнется белый свет!

(К казакам).

На струг его ко мне и к мачте
За шею цепью приковать! (Дьяка уводят).

(Разин продолжает).

Узнайте, что там под Симбирском
и мне сейчас же донести! (Несколько казаков уходят).

Ах ты, жизнь ли моя, жизнь, жизнь казацкая,
Ты талан ли мой, талан, участь горькая,
Ты скажи, поведай мне, добру молодцу,
Где склоню, я где сложу буйну голову?

В чистом поле-ль под кустом, под ракитовым,
Чи в дубраве, чи в волнах Волги Матушки?
С саблей вострой ли в руках в битве с недругом,
Иль бесславно средь столбов с перекладиной?

Разин.

(Задумчиво).

Успех во всем. Народ поднялся
И на плечах меня несет.
За мною Астрахань, Царицын...
Камышин мой... Саратов пал...
За ним Самара..., а с Симбирском
Вся Волга двинется за мной.
Ах этот мне Симбирск проклятый!
Гнездо боярское! Под ним
Бьюсь целый месяц понапрасну, —
Никак осилить не могу.
Бояре там с детьми засели...
На смерть себя все обрекли...
Без хлеба дохнут, не сдаются, —
Пощады, знают, им не дам.
На утро приступ... Уж веселый
Устрою им кровавый пир!
Потом вверх двинусь до Казани
И как орел в Москву влечу.

Разин.

(Продолжая).

Как буря с молнией и громом...
Как вихрь степной, как ураган...
Грозой влечу в гнездо тиранов
И разорю ее дотла!
И там на площади широкой,
При кликах радостных толпы
Над всем отродьем окаянным
Я суд народный учиню!...
Залью Москву их черной кровью

И пред палатами царя
Свободу русскому народу
Мечем кровавым подпишу!
Введу народное правление,
Казачий круг, казачий строй
По градам, весям всей России
И гнет боярский сокрушу.

Старец.

(Подступая).

Ты дашь... ему... народу... волю?
И сокрушишь ярмо бояр?

Разин.

(Испуганно, вскакивая и хватаясь за рукоять сабли).

Ты кто? мертвец из гроба вставший?
Иль призрак ты?

Старец.

— Нет, я живой.

Разин.

Так кто же ты? монах? Отшельник?

Таких встречал я тут не раз.

Старец.

Я слезы горькие народа...
Я плачь детей... я вопль вдовиц...
Я стар уже... ушел от мира...
Но слышу стон его отсель...
Ты слышишь? стонет он...

Разин.

— Да, слышу.

За тем иду я на Москву.

Старец.

Он ждет, зовет народ-страдалец
Народ бесправный, раб, холоп.
Что скоро грозный избавитель
Его придет. Не ты-ль? скажи?

Разин.
(Уверенно).

Да, я, старик!

Старец.

— И сможешь сделать?

Разин.

Смогу... погибну за народ!

Старец.

Погибнешь ты? но кто-ж докончит
Тобою начатое?

Разин.

(Ударяя в грудь рукоятью сабли).

— Я-ж!

Клянусь утесом-великаном

И Волгой матушкой рекой!
Клянусь я буйной головою
И саблей вострою своей!
Клянусь тебе казачьей честью,
Что не погибнут на Руси
Степана Разина деянья!

Старец.

(Удивленно).

Так ты — Степан? Степан ты Разин?

Разин.

Да, я — Степан. Ты, значит, слышал
О нем на Волге на реке?

Старец.

Я слышал-ли? леса, утесы
Полны все именем твоим...
Иди, мой сын, благословляю
На подвиг трудный, но святой!
Стань за народ и меч кровавый
Простри над русскою землей...
Очисть ее от супостатов
И дай свободу ты рабам.

Разин.

Исполню все, как обещался.

Старец.

Скажи, уверен ли в себе?

Разин.

Уверен-ли? Да, я уверен
И с верой меч свой обнажил!

Старец.

Докончишь ли?

Разин.

— Ты искушаешь

Меня, старик? Так знай же ты
Что Разин раньше все обдумал
И жизнь свой отдать решил
За мир, свободу угнетенных!

(Возвышая голос).

Погибну я, так тень моя
Докончит начатое мною, —
В том я ручаюсь головой!
Как страшный призрак, дух мой гордый
Носиться будет над землей
И с плачем, воплем, воем, стоном
В степи широкой и в горах,
Средь волн морских, утесов Волги,
В лесных трущобах Жигулей

Он будет грозный и мятежный
Будить и звать сердца людей!

Старец.
(Восторженно).

Иди, иди, благословляю! (Постепенно удаляется).

Разин.

(Простирая вперед саблю).

Не я? за мной пойдет другой,
Не тот, так третий,
А уж погибнуть не должно
В народе сделанное мною!

Старец.

(Обратившись).

Как любишь ты народ!
Любить его — святое дело.

Разин.

(Задумчиво).

Люблю-ль его? Да, я люблю...
И в то же время презираю...
За раболепство перед ним,
Тираном, деспотом московским!

Старец.

(Строго).

Молчи, молчи, не презирай, —
Забит он, загнан и унижен.
Века, для выгоды ханжей,
Во тьме кромешной он коснеет.

Разин.

Народ я знаю хорошо, —
Давно к нему я пригляделся:
Где сила есть, успех, подачки,
Подарки, деньги, обещанья,
Туда он прется, как шальной.

Старец.

Он на бояр вооружился, —
Идет охотно за тобой.

Разин.

А кем, скажи, сильны бояре?
Народом тем-же или нет?

Старец.

Все, все тебе передадутся;
Не колебайся и иди.

Разин.

(Ударяя о скалу саблей).

К тому сказал, а колебаться
Не думал Разин никогда!
Свобода русскому народу.
Иль пытки, виселица, казнь!

Старец.

Поможет Бог!

Разин.
(Гордо).

— Казачьи сабли!

Вот кто решит судьбу его,

Народа русского. (Махнув рукой). Довольно!
Не искушай меня, старик!
Иди туда, откуда взялся,
Оставь меня здесь одного.

Века, века народ славянский
Вставал, боролся, как титан,
За право жить, свободно мыслить,
Владеть кормилицей землей
И есть свой хлеб, трудом добытый,
Кровавым потом от нее.
Вставал... вставал.., и падал снова...
И вновь лез в ту же кабалу,
На пытки, казни, эшафоты...
К кому.же? к тем-же палачам.
Века идут... но тьма густеет
И давит, давит все сильней.
Народ бесправный, угнетенный
Забит... задавлен... одичал...
Ханжи внушают: покоряйся!
Тираны требуют: отдай
Ему свое все достоянье
И жизнь им в жертву принеси.
Убили в людях человека...
И обратили всех в скотов.
Куда идти? Ужель остался
Один мне путь: с мечем в руках
Залить поля... долины кровью?
О Боже правый, рассуди! (Берется за голову).
Явись в громах, в свирепой буре
Иль в блеске молнии ночной,
В полдневном вихре... урагане...
Не мне... народу помоги!
Тебе он молится и просит...
А мне? лишь сабля бы была!
Лишь сабля, верная подруга,
Казачьих дум, казачьих прав!

Тебе, утес, я доверяю
Свои все думы и мечты!
Храни ты их в груди могучей
И никому не выдавай!
Погибну я в борьбе неравной,
Не совершив, о чем мечтал, —
С укором грозным и суровым
Ты стой над „Русскою рекой”
И в вое бурь, ударах грома,
Как витязь гордый, исполин,
Всем людям, жаждущим свободы,
Ты обо мне напоминай.
Скажи, что жил казак на свете
С горячей, буйной головой,
С душой свободной, сильной волей
И лишь таких, как сам, любил.
Смотри с презреньем величавым
На всех, кто свой народ гнетет;
На всех, кто Разина деянья
Забудет рабскою душой;
Кто будет деспотам покорный
И на Руси холопом жить!
Но если-ж кто пойдет за мною
И меч в защиту обнажит
Раба-народа, заклинаю:
Открой ему мои мечты!
Влей гордый дух в казачье сердце,
Моею думой осени
И меч кровавый, меч отмщенья
Средь грозных бурь благослови!
Скажи ему, что тень Степана
С казацкой саблею в руках
Его удары роковые,
Витая, будет направлять!
Пусть витязь доблестный тот смело
На грудь твою, как я, взойдет
И клятву страшную на битву
С врагом свободы принесет.
Пусть Волга-матушка заплачет,
Немые скалы задрожат,
Леса, трущобы пусть застонут
И в путь его благословят!

Докончит пусть, что я затеял... (Как бы спохватившись).
Но нет! мне нужно самому
Докончить начатое мною...
Пойду вперед! вперед пойду!
Залью Москву боярской кровью!
И там рукою беспощадной
Судьбу великого народа
Мечем кровавым разрешу!

Пора, пора спешить на битву...
Давно мне нужно взять Симбирск...

Старец.

 (С вершины утеса глухим голосом).

Иди, Степан, благословляю!
Святое дело соверши!

Разин.

(Сверкая взором, поднял саблю).

Товарищи мои, товарищи и други!
Нам предстоит кровавый бой.
За честь свою, народную свободу
И за казачий древний строй.
Войска московские на выручку Симбирска
Идут на нас в большом числе.
Ведет их князь Барятинский... Ну что же?
Победа — спутник наш. Смелее, братцы,
Ударим дружно на врага!
Наш верх — в Москву через неделю
Войдем с великим торжеством,
А если ж будет неудача, —
Пропало дело наше все!
Держитесь крепче друг за друга

И уж своих не выдавать!
Идем вперед! Назад ни шагу!
Клянусь вам честью — зарублю!

Запевало.

(Тенор).

На бой на кровавый с жестоким врагом
Идемте, товарищи, смело!

Казаки.

(Подняв сабли).

Идемте, товарищи, в бой роковой,

Идемте за правое дело. (2 раза).

Запевало.

Умрем за свободу отчизны родной,
За славу привольного Дона!

Казаки.

Умрем за свободу отчизны святой,
За честь молодца-атамана. (2 раза).

Запевало.

Товарищи-други! нас в битву ведет
Сам Разин Степан, грозный мститель.

Казаки.

Мужайтесь же, други, мужайся, народ,
С тобой атаман-избавитель! (2 раза).

Запевало.

Добудем свободу, иль с честью умрем,
Умрем за народ угнетенный.

Казаки.

Добудем свободу кровавым мечом,
Час скоро настанет желанный. (2 раза).

Разин.

(С бешенным блеском в глазах, подняв саблю).

Добудем свободу, иль с честью умрем!
За мною, товарищи-други!

Казаки.
(Бросаясь вперед, поют).

Добудем свободу, иль с честью умрем!
Умрем за народ угнетенный!

Степанка Губан.

(Горестно).

Погиб атаман ни за цапову душу!
Берите-ка, братцы, скорей унесем,
Не то попадет в плен боярам.
Берите под плечи...

Разин.

(Вскакивая).

— Где сабля моя?

Держитесь, товарищи, смело!

Казаки.

(Поют и с новой силой бросаются в битву).

Смелее, товарищи, в бой роковой,
Умремте за правое дело!...

Иван Черноярец.

(Разину, подбегая).

Войска пробились к Симбирску!...
Мы удержать их не могли!...
Оттуда вылазка... Что делать?
Распоряжайся, атаман!

Разин.
(Еще бодро).

Идти на штурм! На штурм! скорее!
Что медлить? дорог каждый час!
Народ зовите!.. пушки!.. ядра!..

Степанка Губан.
(Тихонько казакам).

Зовите наших поскорее...

На струги... айда... вниз... домой...

Иван Черноярец.
(Нерешительxно).

Куда? домой? что говоришь ты?
Вперед нам надобно идти!

Губан.

(Насмешливо).

Вперед, вперед!.. без атамана?
Сбирайте наших, — говорю.

Казаки.

— На струги, братцы, поспешайте!
— И ночью двинемся на низ.
— Ведите к Волге атамана,
А мы своих всех соберем. (Часть казаков расходится).

Губан.
(Казакам).

Народу скажем, что рекою
В обход пойдем. Согласны вы?

Казаки.

— Согласны все... — Идемте, братцы,
Своих на струги собирать!
— Да чтоб народ, слышь, не пронюхал,
Не вышло-б хуже, чем теперь!

Казаки.

— Еще войска? — Обходят наших?
— Спешите, братцы! — Дорог час!

Разин.
(Бессознательно, слабым голосом).

Вперед, товарищи! на приступ!
За мной, друзья!...

Казаки.

(Ведущие атамана).

— Идем, идем!

— На помощь нашим поспешаем.

Иван Черноярец.

(Опустив голову, казакам).

Проклятый день! проклятый час!
Трусы, предатели, иуды!..
Сгубили наше дело все!

Запевало.

Вниз по Волге реке,
Волге матушке,

Запевало.

Как один-то из них,
Добрый молодец.

Хор.

Струг казачий летит
Разукрашенный...

Хор.

Призадумался,
Закручинился.

Запевало.

А на том-то стружке,
Принаряженном,

Запевало.

И на грудь опустил
Буйну голову...

Хор.

Удалых донцов
Сорок два сидит.

Хор.

Буйну голову,
Богатырскую.

Разин.

Эх вы, братцы мои,
Вы, товарищи!

Сослужите вы мне
Службу верную:

Киньте, бросьте меня
В Волгу матушку,

Потеряет на век
Свою волюшку...

Угасите мою
Грусть, печаль, тоску...
Не могу я смотреть,
Как по вотчинам
Стонет русский мужик
Обездоленный.
Как бояре, князья
Безнаказанно
Над вдовой, сиротой
Потешаются.
И как Тихий наш Дон,
Дон Иванович,
Богатырь удалой,.

(Рвет грудь).

Ах, убейте меня,
Рассеките грудь,
Выньте сердце мое
Вы казацкое
И заройте его
На холме крутом, —
Пусть там стонет века,
Всем поведает,
Как любило оно
Волю вольную,
Как боролось оно,
Как терзалося
За права мужика,

Склонит голову
Пред насильем бояр,
Своих недругов

Хор.

За народные...
За казачьи права,
За народные.

Разин.

(Грустно).

Погиб наш Тихий Дон,
Погибла наша воля
И все казацкие права.
Погибла честь и слава боевая
Казачества донского навсегда.
Замолкнет Дон, придавленный, забитый,
Закабалят его бояре и князья,
И в батраки московские навеки
Пойдут сыны его, судьбу свою кляня.
И вспомнят все они минувшую свободу
И волю вольную отцов,
Когда их подлый дьяк, как стадо, перепишет
И целованием креста на верность приведет.
И вспомнят все они и Разина Степана
И клич его на Волге боевой
И проклянут отцов своих, продажных, низких трусов,
Предателей страны своей родной.

Боролся долго я, боролся, что есть силы, —
Хотел казачеству добыть его права,
Права свободного и вольного народа.
Но нет! Предали нас коварные плуты!
Корнила Яковлев, а с ним и Поздеев Степка,
С толпой приспешников бояр...
Кафтаны, золото и ласки, и подачки
Прельстили их... О, мерзкие скоты!

(Бодрее).

Ну что ж? Я это знал и раньше...
И не страшусь идти на казнь!
Пусть видит весь народ крещеный,
Что за него я голову сложил;
Пусть вспомнит он свою свободу
И за нее погибшего борца,
Степанка Разина, донского казака.
Пусть тут меня казнят, пусть колесуют,
Пусть тризну справят надо мной.
Упьются кровью пусть народной
И посмеются все над волею донцов...
Но верю я, мой гордый дух, мой призрак грозный,
Всегда и вечно будет жить
И вечно страшен будет он тиранам,
Робовладельцам-палачам!
Схороните меня, братцы, между трех дорог:
Меж московской, астраханской, славной киевской.
В головах моих поставьте животворный крест,
А в ногах моих положьте саблю вострую.
Кто пройдет или проедет — остановится,
Животворному кресту он тут помолится,

(Задумывается, потом с чувством)

Моей сабли, моей вострой испугается:
Что лежит тут вор удалый, добрый молодец,
Стенька Разин, Тимофеев по прозванию.

Разин.

(Со злобой).

Исчадье ада... пес проклятый!
Жалею, что не задушил.

Дьяк.

(Высовывая голову).

Разбойник!... ирод! Душегубец!

Разин.

(Рвется).

Уйди, поскудный, задушу!

Разин.

(Продолжая).

Пытали, мучили, терзали...
Кнутом, железом много раз...
На дыбу дергали и жилы
Тянули, рвали, как ремни.
Нет места целого, все язвы,
И кожа вздулась, как пузырь.
Водой пытали, — добивались,
Где я зарыл богатый клад?
Ну нет. Пусть знают супостаты,
Что Разин тайн не выдает!
Две меры жемчуга... две — камней...
Алмазов разных, бирюзы...
А что там золота, чекана, —
Того лежит не есть числа.
Мои сподвижники погибли...
Иван убит в Кагальнике...
Лазарку выдали... повесят...
А Ларка... тот удрал в Азов...
Лишь я один ту тайну знаю
И с ней в могилу я уйду.
Открою... да... в виденьи сонном
Тому, кто смело вслед за мной
За дело русского народа
Пойдет и меч свой обнажит.

Боярин.

(Гордо).

Виниться будешь ли, разбойник?
Скажи, где клад зарыл ты свой?

(Разин молчит, опустив голову).

Молчишь? А ну его поджарим!

Дьяк.

(Высовываясь из за слуг).

А я пока все запишу.

Боярин.

Довольно! Пусть проклятый сдохнет!

Дьяк.

(Высовываясь в дверь).

У-у, антихрист, дьявол, ирод!

(Ай да).

Ах туманы вы, да туманушки,
Вы, туманушки непроглядные;
Как печаль-тоска вы, туманушки,
Добру молодцу ненавистные.
Не подняться вам, знать, туманушки,
С моря синего выше гор крутых,
Не отстать тебе, злой кручинушке,
От ретивого сердца молодца.
Залегли же вы, да туманушки,
Стеной темною на весь белый свет;
Запретили вы, знать, молодчику
По волнам гулять моря синего;
Заказали вы ясну соколу
Сизокрылому любить волюшку,
Как ходить-летать на свободушке
По крутым горам Волги-матушки,
Разудалому атаманушке,
По прозванию Стеньке Разину.
Ах свобода ты, да свободушка,
Куда-ж делась ты, воля-вольная?
Тяжко, тяжко мне в земляной тюрьме:
Цепи ржавые режут рученьки;

Затуманился взор орлиный мой
Слезой едкою в злой неволюшке,
Иссушила грудь богатырскую
Тоска лютая, грусть-кручинушка.
Гнетет, давит мне буйну голову
Одна думушка, дума крепкая:
            (Привстает на колени).
Ветры буйные, тучи грозные,
Проливны дожди, непогодушка!
Разнесите вы тюрьму темную,
Разорвите вы цепи тяжкие;
Дайте волю мне, волю прежнюю,
Дайте крылья мне, крылья быстрые.
Я взлечу, помчусь выше гор крутых
По над Волгою, Волгой-матушке.
            (Громче и любовно).
На родимый край к Дону Тихому.
Я скажу ему: родной батюшка!
Откликнись на зов сына вольного.
Подымись, восстань грудью мощною,
Захлестни волной, волной бурною
Моих недругов, супротивников.

Мужичонко.

(С отчаянием).

Три дня брожу, а выйти как не знаю.
Совсем измучился без хлеба и воды.
О-хо, хо-хо! Хоть корку бы гнилую
Мне пососать... Водички тоже нет...
А там семья... голодные детишки...
О Боже мой! придет-ли светлый день?
Всю жизнь гори в огне... работай до упаду.
Не на себя, — трудись на кулака,
Купца, помещика-землевладельца...
А сам голодным будь, голодным батраком,
Как зверь сиди в тисках железных,
Покоя, отдыха и радости не знай.
Землицу Божию себе забрали в руки
И крепкими клещами давят, жмут.
Не только что сказать, подумать даже страшно, —
Сейчас тюрьма, нашейник иль расстрел.
Кого просить, кого молить в такой беде мы будем
И на кого свои надежды возлагать?
И ночь, и тьма, как этот вот овраг проклятый.
Погибель, знать, пришла трудящемуся люду,
Голодному, забитому в затянутой петле.

(Поет и плачет).

Как тяжко, ах тяжко
Голодный народ
Страдает и стонет
В борьбе роковой,

Народ угнетенный,
Колодник-батрак,
Бесправный, забитый,
Бродячий народ.

Нет силы бороться,
Нет мочи страдать,
Страдать и терзаться,
Весь век голодать.

А мрак все густеет,
И мгла холодней
И жизнь безотрадней
Петля все тесней.

Какою дорогой
Куда ты идешь
Во тьме непроглядной,
Великая Русь?

Рассейся ж, рассейся,
Холодная мгла!
Рассейся скорее
Сгустившийся мрак!

И землю родную,
Родные поля
Пусть солнце согреет,
Лучом оживит.

Голос из пещеры.

(Сильный, но глухой и страдающий).

Не подходи!... не подходи!.. несчастный, жалкий раб.
Как тяжко мне... как тяжко я страдаю!
О-хо, хо-хо,.. страдаю, мучусь я...
Терзаюсь много лет... века терзаюсь...
А он все спит... задавленный, забитый...
Ох тяжко мне... ох тяжко... сил не хватит.
За веком век идет, а мне все тяжелей.

Призрак.

(Гремит цепями и рвется).

Нет сил моих страдать,
Нет сил терзаться боле!
Два змея сердце мне сосут и жалят...
Сосут и день и ночь... уж двести сорок лет...

Мужичок.

(Дрожащим голосом).

Ты кто? скажи... ты кто же будешь?

Призрак.

Степан я... Разин... Тяжко мне...
Душа моя, страдая, стонет...
И змеи сердце мне сосут.
Уж двести сорок лет терзаюсь...

Мужик.

(Простирая руки).

Степан! Степанушка! скажи...
О ком страдаешь ты?

Призрак.

— О нем...

О нем... народе угнетенном... (Стонет).
Терзаюсь целые века...
Он спит во тьме... не видит света...
Закабален он, загнан и забит.
Ох тяжко, тяжко мне... Страдать нет мочи.
А змеи день и ночь все сердце сосут...
Болит оно, на части рвется...

Мужичок.

(Робко, дрожащим голосом).

Доколе ж, батюшка Степан...
Страдать... и мучиться ты будешь?
Скажи, родной? Скажи, отец!

Призрак.

Пока... пока... он не... проснется...
И не... сознает свою мощь...

Мужичок.

Кто он? скажи... Проснется кто же?

Призрак.

Великий... русский... наш... народ...