независимый военно-общественный журналъ
посвященный нуждамъ и интересамъ казачества
Новочеркасск 18 августа.
Пигмеи, мнящие себя гигантами печати, часто служат лишь посмешищем для презирающего их общества.
Идея „казачьей партии”, преследующей лишь краевые экономические интересы и являющейся, в сущности, казачьим отделом „всероссийского национального союза”, уже с первых шагов встречает враждебное к себе отношение со стороны тех, к счастью весьма немногих лиц, коих святая обязанность была-бы и поддержать, и оказать братскую помощь нарождающемуся на национальных основах объединению российского могучего казачества. Как и всегда и везде, главную роль играет мелочное честолюбие и громадное самоувлечение своими „талантами”, самоувлечение, доходящее порой до мании величия у некоторых господ,
по недоразумению носящих фамилию на „ов" и, под шумок, забравшихся, „на теплые местечки”. Когда инсинуирует левая печать,-– это понятно: левый лагерь не может не бороться против „казачьей партии” и ее идей, идущих безусловно в разрез с левыми взглядами и социалистическими понятиями; но борьба идет за идеи и, если задеваются отдельные лица, то лишь постольку, поскольку это полезно для успешного наступления.
Другое дело, когда вражда возгорается на почве зависти и злобы у людей, служащих или, вернее, обязанными служить одной национальной идее, идее сплочения вокруг трона верного государственного элемента, в среде которого, бесспорно, самое почетное и видное место принадлежит казачеству.
Тогда на сцену выступают лишь личные счеты или соображения коммерческого характера и г.г. „маленькие честолюбцы”, щеголяя квасным патриотизмом, заключающимся в нервных выкриках десятка, другого бессодержательных шаблонных фраз, готовы принести в жертву своим страстям не только воображаемого соперника, но, сплошь и рядом, и общественные, и государственные интересы первой важности.
Для этих господ выше всего стоит свое „я”, оно – их начало и конец!
Один воображает себя Меньшиковым, другой – Дубровиным, третий – Гучковым и т. д., и забывают маленькие честолюбцы одно, незначительное на их взгляд обстоятельство, что Меньшиков прославился неподдельным талантом, смелым, правдивым пером, а не „горькой” литературой, или „этикетной поэзией”, что доктор Дубровин, человек недюжинного ума, глубоко образованный, а, главное, непоколебимо стойкий в своих взглядах и убеждениях, заслуживший уважение русского народа деятель, а не какая нибудь провинциальная чиновная трещотка, держащая нос флюгером по ветру, что Гучков также пользуется в обществе вполне достойным его благородства и твердости названием государственного человека, и подражание его манерам в курении сигар и ношении галстука далеко еще не приближает г.г. маленьких честолюбцев до занимаемой Гучковым высоты...
Но не в этом беда!
Нас мало интересует степень самообожания г.г. маленьких честолюбцев, беда в том, что они, прикрываясь громкими фразами, сбивают с толку часть общества, мало подготовленную к политическим задачам предвыборного времени, сеют раздоры в начинающем уже сплачиваться казачестве и, не будучи лично в состоянии создать что либо крепкое и цельное, могущее и в будущем разумно и энергично бороться против враждебных левых натисков, своими нервными воплями на собраниях и в печати порождают бестолковщину, готовят верный провал национальному делу и доставляют дешевую победу антигосударственным партиям.
„Горькая” литература не может пользоваться авторитетом и влиянием в казачьей среде, уже потому что рассматривает казачество лишь с точки зрения пригодности его к службе Государству, отодвигая на задний план самый главный жизненный вопрос, вопрос материального достатка и сопряженного с ним нравственного покоя, уверенности в себе и здорового миросозерцания, столь необходимых казачеству для осуществления своих исторических задач, занимающих почетное место в деле расцвета государственной мощи Великой России.
Казачество отлично сознает свою нравственную несокрушимую силу. История неопровержимо доказывавет это бесконечным рядом событий из жизни Российского Царства, где, то спасителями, то оберегателями, то мстителями за славу и честь Руси являются казаки.
В нужный момент казачество не остановится ни перед какими жертвами материального характера для спасения отечества; это многократно доказано. Но в мирные периоды, периоды отдыха, когда является возможность пополнить материальные недочеты и стать на высоту относительной зажиточности, нам кажется, что и казачество имеет право отвести время и место своим интересам и нуждам и позаботиться об оздоровлении своего организма.
Казакам нужна не „горькая” литература с ее акафистами, потугами на остроумие и льстивой дипломатией, а своя, „казачья печать”, независимо трактующая об их нуждах и надеждах, не стесняющаяся порой, в корректной форме, и разоблачить какие-либо ненормальные явления казачьей жизни, поддерживающая старинный военный дух не казарменными приемами, а примерами из родной казачьей истории, из жизни Войсковой общины, где и зарождались постоянно богатыри казачества, отмеченные историками, включенные в ряды первых людей нашего Отечества.
Но до всего этого нет дела г.г. честолюбцам. Они, еще с первых номеров нашего издания, каркали о скорой смерти „Голоса Казачества”, мало того, они усердно вели подкопы под казачье дело и лишь истинно рыцарское, беспристрастное отношение нашего Войскового Атамана охраняло не раз журнал от их козней.
Этим господам во всем мерещатся „враги”, что-то замышляющие, куда-то собирающиеся. Так вероятно думают все, не чувствующие под собой достаточно твердой почвы...
Но мы не враги национальному делу, мы истинные националисты, видящие будущий расцвет нашего дорогого Отечества не исключительно в казарменной маршировке и акафистах начальству, но, главным образом в религиозном миросозерцании, в тесной сплоченности сословий в обществе, в исторически национальном воспитании
подрастающей молодежи, экономическом преуспевании, а, также, в физическом и военном развитии народных масс.
Мы никуда не собираемся, никуда не пробираемся, не беспокойтесь, г.г. честолюбцы!
Мы хотим лишь усердно работать на пользу и славу беспредельно дорогого нашим сердцам живого казачества!
С.Азъ
