независимый военно-общественный журналъ
посвященный нуждамъ и интересамъ казачества
Разные отзывы о боевых качеств Донских казаков.
Гениальный Суворов называл казаков „крыльями своими”. Князь Кутузов-Смоленский называл их „оком и ухом армии”. Император Александр называл их „недремлющим оком главнокомандующего”.
Нолан замечает: „Какая странная противоположность – с этой заслуженною похвалою казакам от врагов их и печальными действиями регулярной кавалерии русской армии... Между тем, с той же эпохи Иоанна Грозного и до настоящего времени в России развивалась другая, не нарядная, не-обученная, не искусственная кавалерия, стоившая в десять раз дешевле Правительству, чем регулярная, но зато здоровая, могучая, окрепшая в беспрерывных войнах и борьбе”...
Де-Брак говорит: „Если казаки разделяются тем больше, чем продолжительнее ваши атаки, то не думайте, что они потеряли уверенность и оробели. – Нет: этот способ их отступления, – способ чрезвычайно опасный для преследующего их неприятеля, которому часто приходится раскаиваться в слепости”.
Мюран, французский генерал, военный писатель: „казаки, кидаясь в атаку, обыкновенно несутся марш-маршем и нарочно останавливаются на этом аллюре. Их лошади много способствуют смелости и с своими всадниками составляют как будто одно целое. Эти люди, будучи осторожны, не требуют особых попечений о себе, отличаются необыкновенной стремительностью в своих действиях и редкою сметливостью в своих движениях. Какое великолепное зрелище представляла наша кавалерия, когда, блистая при золотых лучах июньского солнца и столь, пылая отвагою, она гордо развертывала свои стройные
линии на берегах Немана! Какие грустные размышления возбуждали эти эволюции, утомлявшие только лошадей и оказавшиеся совершенно бесполезными в делах с теми самыми казаками, которые до сих пор были презираемы всеми, но которые так много сделали для славы России! Каждый день видели их в виде огромной завесы, покрывавшей горизонт, от которой отделялись смелые наездники и подъезжали к самым нашим рядам. Мы развертываемся, смело кидаемся в атаку и совершенно уже настигаем их линии, но они пропадают как сон, а на месте их видны только голые сосны и березы. По прошествии часа, когда мы начинаем кормить лошадей, черная линия казаков снова показывается на горизонте и снова угрожает нам своим нападением”...
Великий Наполеон удивительно точно охарактеризовал казаков: „Казаки сметливы до тонкости, отлично понимают партизанскую войну, ловко открывают неприятеля, ловко врезываются в него, а потом и след их простыл. Их же самих – невозможно побить порядком. Они пробираются чутьем по чужим странам, не зная ни языка, ни дорог, они вездесущи, продовольствуются добычей. Мне никогда не случалось брать их в плен”.
Бенкендорф, русский генерал, военный писатель, отлично знавший казаков, описал их так: „В службе аванпостной они неподражаемы и никакой регулярной кавалериею заменить их невозможно. С волчьим глазом и чутьем они неутомимы, деятельны, верны службе, терпеливы в нужде и чрезвычайно кротки и послушны. Вдали, на горизонте, казаки удобно отличают свою пехоту от неприятельской и своих казаков от уланов. Приложа ухо к земле, они слышат канонаду за 30-40 верст и верно могут показать направление, в котором происходит сражение. По следам и срубленным в лесу ветвям отгадывают приблизительно: в каком числе, когда и куда прошел неприятель. Пошлите казака осмотреть неприятельскую позицию и он даст вам верный ответ. Место, выбранное казаками для пикета, будьте уверенны, есть лучшее место для этого во всех отношениях. Они так осторожны и сторожки, что по близости неприятеля наша главная квартира может быть спокойна только тогда, когда казаки занимают передовые посты. Идучи ночью по звездам, а днем направляясь по солнцу, казак не потеряет дороги, не заблудится в лесу, везде пройдет и нигде не попадет в засаду. Никто скорее его не отыщет брода, проходимых мест в болоте, и никто вернее его не осмотрит леса, дефилей и побочных путей, ведущих во фланг и тыл неприятельской позиции. К этим природным способностям казаки присоединяют храбрость удалую, предприимчивость осторожную, так, что, умея беречь себя, не упускают случая к видному нападению; смелость их увеличивается уверенностью, что никто догнать не успеет”.
Пистольфорс замечает: „Европа давно оценила достоинство казачьих войск и стала учиться у них исподтишка кавалерийскому делу- Одни наши генералы, к несчастью по пословице: „никто не пророк в своем отечестве” – не хотят сознаться, что казаки составляют образцовую регулярную кавалерию, только не достаточно обученную... Тактические приемы, выработанные боевой опытностью казаков, имеют неоспоримую ценность. К сожалению, занятые исключительно одним подражанием чужеземцам, мы не разрабатываем собственных источников и свои родные приемы усваиваем себе от иностранцев только тогда, когда они от нас же будут ими переняты”...
Н. П.
