Евграф Савельев
Булавин и Некрасов. Акт четвертый.
Картина 1-я
Действующие лица
1) Булавин в войсковом круге с перначом в руке.
– 47 –
2) Некрасов, Драный, Голый, Чепега, есаул Сула, Зерщиков, Галя и др.
3) Казаки донские и .запорожские.
4) Лукьян Максимов, бывший войсковой атаман, средних лет, с опущенными вниз усами, в разорванной одежде, без шапки.
5) Ефрем Петров, старшина войска, пожилой, седоусый, лицо в синяках, в разорванном кафтане, связанный.
6) Именитые казаки, преданные царю, избитые и истерзанные.
Майдан в г. Черкасске. Направо (от зрителей) строящийся кирпичный собор (часть стен до окон). Налево и в глубь курени казаков на высоких фундаментах (для защиты от наводнения), выходящие на майдан тесной стеной, с продолговатыми крышами, узкими окнами и галереями вокруг, в мавританском стиле. В левом углу видна узкая кривая улица. Действие происходить на другой день после взятия Черкасска Булавиным.
На майдане шумит войсковой круг, в котором принимают участие все сподвижники Булавина и казаки, сдавшие Черкаск (без боя, как видно из 4 акта).
Явление 1-е.
Булавин под бунчуками, с перначом в рук, стоит среди круга; возле него Некрасов, Нечай (Драный), Голый, Чепега, Зерщиков, Галя и др. Впереди всех Андрей Сула с поднятой тростью.
Сула. (Громко). Пай – помолчи, а-атаманы молодцы!
(Круг стихает).
Булавин. (Торжественно). Державной волею народа,
Казачьим кругом войсковым
Я избран вами атаманом
Над всем казачеством донским.
Казачий строй с казачьим кругом
И весь казачий наш уклад
Нам передали предки наши
И завещали их блюсти,
Доколь струится Дон кормилец
И льется в нас казачья кровь!
(Возвышая голос).
Дон кровью взять, казачьей кровью,
Казачьей кровью Дон полить
И позасеян головами –
Костьми казачьими наш Дон
С вершины самой и до моря!
Нам завещали деды наши
Блюсти и верность, и любовь
К свободе, равенству и братству
И вольной жизни боевой!
И не уступим никому мы
Своей свободы дорогой
Ни туркам, крымцам, ни ногайцам,
Ни даже русскому царю!
Свободу кровью мы добыли
И только кровью отдадим!
Казаки. – Быть так, Кондратий Афанасьич!
– Свободу кровью отдадим!
– 48 –
Некрасов. Царь Петр, российский самодержец,
Державной волею своей
Загнал в петлю весь мир крещеный
И в немцев двор свой обратил.
К чему все это своеволье?
Ужели русский люд не мог
Своей страной свободно править
И в православьи мирно жить?
К чему гонения и пытки
И поношенье старины,
Над тем, что дорого и свято
Для православных христиан?
Зачем суется к нам он на Дон
И своеволием своим
Заставит взяться нас за сабли?
Пусть разбирается теперь!
Нечай. Пока царь будет разбираться,
А мы расхлебывать должны
Уху сазанью... (Ропот ,в круге). Помолчите,
Что я скажу вам! (Ропот)
Сула. (Подняв трость). – Помолчать!
Нечай. На нас идут со всех окраин
Полки московские, и их
Ведет к нам Васька Долгоруков,
Чтоб извести вконец наш Дон.
Всего их двадцать-тридцать тысяч.
Теперь судите, как нам быть?
Казаки. – Дадим отпор!
– Отпор злодеям,
Рабовладельцам, палачам!
– Аль наши сабли притупились
И кровь казачья не бурлит?
Булавин. Кого пошлем для отраженья
Московских сил? Кого, куда?
Казаки. – Некрасов!
– Пусть Игнат Некрасов
Идет от Волги сторожить!
– Путь от Царицына до Дона!
Булавин. А от Воронежа кого?
Казаки. – Семен Нечай! – Никита Голый!
– К Азову Гунькин и Хохлач!
– Да и Казанкина туда!
Булавин. Пусть будет так. Согласны ли?
Казаки. Согласны все!
– Пусть защищают
Дон от нашествия врагов!
Голый. Все это так, да вот что, братцы,
Покончить нужно нам скорей
С изменой этой, атаманом
И всею сворою его!
Казаки. – Ведите в круг, сюда злодеев,
Предавших Дон царю Петру!
– 49 –
– Насильнику, самодержавцу!
– Ведите в круг их поскорей!
Явление 2-е.
В круг вводят бывшего атамана Лукьяна Максимова, старшину Ефрема Петрова и несколько казаков, преданных царю. Круг волнуется. Слышны возгласы, брань и угрозы с поднятыми кулаками и саблями;
Казаки. – Изменники! – Злодеи! Трусы!
– Продали родину царю!
– Подачки, почести прельстили!
– Проклятье вам из века в век!
(Булавин даеть знак помолчать).
Сула. Пай-памолчи, а-атаманы молодцы!
Булавин. (Указывая на изменников). За их предательство, измену
Своим же братьям-казакам,
Родному Дону... Братцы! а?
К .чему присудим сих злодеев?
Некрасов. Нам наши деды завещали
Карать изменников лишь так:
Сажать живыми в куль и в воду.
Закон казацкий так гласит.
Казаки. – Смерть всем изменникам, злодеям!
– Сажайте в куль их! – В куль скорей!
– В куль! – В куль их! – В воду! – В воду!
Булавин. Ведите прочь их! В куль, так в куль!
Таков казацкий наш обычай. (Изменников уводят).
Картина 2-я
Действующие лица
1) Булавин, нервный, взволнованный. При сабле. За поясом пистолет.
2) Досифей – инок, маленький, рыженький, в скуфейке, из старообрядческого скита станицы Верхне-Чирской.
3) Сула и Галя в казацком наряде, с саблей. На поясе кинжал.
4) Илья Зерщиков.
5) Гонцы – 1-й от Некрасова, 2-й – от Драного и 3-й – от Голого.
6) Казаки, восставшие против Булавина.
Вид картины.
Просторная комната в курене Булавина. Налево (от зрителей) входная дверь и два окна. В простенке большой тесовый стол. Направо из цветных кафель печь; возле нея висящий на стене поставец с металлической и глиняной посудой. Ближе – дверь в соседнюю комнату У стен покрытые коврами лавки.
Дом Кондрата Булавина
Явление 1-е.
Булавин взволнованный ходить взад и вперед по комнате, хватаясь за голову.
Булавин. Наш бедный Дон, многострадальный,
Великий, славный Тихий Дон,
За честь свою, свою свободу
– 50 –
Удары ждет со всех сторон!
С Украйны с корпусом Бахметьев...
Шидловский с конницей спешит...
А из Москвы через Воронеж
Князь Долгоруков нам грозит...
Василий, Васька Долгоруков...
Отмстить за брата, палача!
Но нет! Наколешься дружище,
На сабли вострые донцов!
Так захлестнем тебя в вентерку,
Что только хвостиком мигнешь.
Узнаешь нас, московский ирвень!
(К двери направо).
Кто там живой? Войди сюда.
Явление 2-е.
Досифей. (Входя). Аз есмь, Кондратий Афанасьич?
Что повелишь, отец родной? (Кланяется).
Булавин. Какие вести от Игната?
Досифей. Вестей не имам никаких.
Булавин. Ах, пропади! Ведь это что-же?
Ужель нельзя гонца прислать?
Досифей. Все в руцех Божиих, надейся,
Не забывай, отец, Его!
Явление 3-е.
Входят из дверей налево взволнованные Сула и Галя.
Галя. Отец, ты слышал, что Илюшка...
Илюшка Зерщиков... Илья...
Мутит народ и подбивает
Тебя не слушать.
Сула. – Атаман,
Я должен правду всем сказать:
Илюшка Зерщиков в станицах
Разносит слухи, что Игнат
Разбит Хованским в Пятиизбах;
Что с ним калмыцкая орда
Все разоряет, жжет и режет,
Сметает все жилье дотла;
И что полковник, немец Рахман,
С полком драгунским на Хопре.
А от Бахмута и Айдара
Грозит нам Ливенц. Нужно, мол,
Сместить скорей нам атамана,
А то погибнем ни за что.
Булавин. .(Хмуро). Так вот задумал что Илюшка?
Ну я управлюсь с ним!
Галя. – Отец,
Не многих наших здесь осталось,
Илья сильнее будет нас.
Булавин. Не в силе право, дочь, а в правде,
И Булавин же не Илья!
Сула. Созвать скорей своих нам нужно,
– 51 –
Предупредить, предостеречь.
Булавин. Управлюсь с ними, погодите!
Я атаман их, а не он!
Я избран кругом всенародно,
А он прохвост, какой-то пес.
Досифей. Я помолюсь пойду, Кондратий,
Авось помилует нас Бог. (Уходит в дверь направо).
Явление 4-е.
Те же, без Досифея.
Булавин. (Суле). Послать гонцов на все границы,
Чтобы стояли крепко там
И не пускали супостатов
На Дон-кормилец наш родной!
Чтобы от мала до велика
По всем станицам, хуторам
Вооружились все. Пусть писарь
Составит грамоты туда!
Он знает там, какие нужно.
Сула. Исполню все, как говоришь! (Направляется к двери).
Булавин. (Останавливая). Постой! Пусть он напишет
Мазепе грамоту, чтоб он
Помог нам вместе с Гордиенко...
Отдельно каждому... Понял?
А мы поможем им, как только
Врагов жестоких сокрушим.
Чтоб через час готово было. (Сула уходит).
Явление 5-е.
Булавин и Галя.
Галя. (Нежно). Отец, отец, батюня милый,
Дела плохие наши, да? (Падает к нему на грудь).
Булавин. Нельзя сказать, чтобы плохие,
Да вот согласья нет сред нас,
А то бы мы уж так тряхнули
Боярской сворою, Москвой,
Что-только-б искры засверкали! (Галя всхлипывает).
Молчи, молчи, моя касатка, –
Есть, верю, правда на земле,
На небе Бог, у нас сабли,
Свободу Дону отстоим. (Целует и отходит).
(Во входной двери слышен стук).
Входите смело, кто стучит там?
Явление 6-е.
Входит смущенный Илья Зерщиков, осматриваясь.
Булавин. Добро пожаловать, Илюша,
Что скажешь нам? Не ожидал
Тебя увидеть я сегодня.
Зерщиков. Не ожидал меня? Я что же...
Ужель заказаны пути
– 52 –
Мне до порога атамана?
Булавин. Не потому, а ты все время
Скрывался где то от меня.
Зерщиков. Дела в станице задержали,
Не мог и вырваться на час.
Булавин. Станиц двенадцать всех в Черкаске, –
Их атаманы на лицо,
А вот тебя-то неприметно.
Зерщиков. Я говорю тебе – дела.
Булавин. Ну говори, что там творится?
Я кой о чем уже слыхал.
Зерщиков. А раз ты знаешь, то нам легче
И толковать теперь о том.
Дела плохие, сам ты видишь,
С царем бороться можем-ли?
Булавин. Ужели шею гнуть прикажешь?
Дон шею гнуть, брат, не привык!
Зерщиков. Царь нас сильней. Предупреждаю,
Что ты погубишь Дон за грош!
Булавин. Изменник ты, предатель!
Зерщиков. – Так-ли?
Не ошибешься, атаман?
Кто хочет Дон спасти от бедствий,
Тот не изменник, а казак!
Булавин. Видали мы таких. Довольно!
Поговорим с тобой потом.
(Во входных дверях слышен шум).
Явление 7-е.
Входит Сула с бумагами. С ним трое гонцов: 1-й от Некрасова, 2-й от Драного и 3-й от Голого.
Зерщиков. Что я сказал, то разделяют
Станицы Рыковские все.
Запомни же, пока не поздно,
Чтоб не раскаяться потом. (Уходит).
Явление 8-е.
Те же, без Зерщикова.
Булавин. (Волнуясь). Изменник низкий и предатель!
Вишь, что замыслил, грубиян!
Согнуть мне шею пред тираном,
Склониться выей пред царем!
Не будет этого! не будет,
Хотя-б пришлось нам лечь костьми!
Сула. С тобой погибнем, не сдадимся!
Все. Не склоним шею пред царем!
Булавин. (К гонцам). Вы кто, откуда, говорите!
1-й гонец. Я от Некрасова гонец.
Мы от Царицына отбили
Все нападения врагов
И скоро к Волге, их отбросим.
Калмык загнали в степь, за Сал.
– 53 –
Булавин. (К 2-му гонцу). А ты откуда?
2-й гонец. – От Нечая,
Семена Дранаго, с Донца.
Теснят нас, правда, слободчане,
Малороссийские полки,
Полтавцы, суммы, кампанейцы
И там другие, не считал,
Но мы даем им так покушать
Казачьей сабли, что они
Иной раз в бегство обращались,
Охоты, видимо, в них нет.
Булавин. Семен же где?
2-й гонец. – Там, на Айдаре
И до Бахмута сторожит.
Гоняем их, они за нами,
А мы им в тыл. Так и идет.
Никак к сноровке не привыкнут
Казачьей. Знаешь сам ее.
Булавин. (К 3-му). А ты откуда?
3-й гонец. – От Никиты.
Дела неказисты у нас:
Уж больно давит враг проклятый,
Почти Хопер весь разорил,
Но мы ему такого чесу,
Такую встряску задаем,
Что он иной раз и не знает,
Куда идти, куда бежать.
Булавин. Спасибо, братцы, за известья!
Я очень рад, что так идут
Дела за Дон великий, вольный,
За достояние отцов.
Мы отстоим свободу нашу,
И пусть сознает царь Петро,
Что благо всех народов мира
В самосознании своем,
В самосознании свободы,
А не в насилье палачей.
Явление 9-е.
На дворе слышен гул голосов, потом крики и выстрелы. Все в тревоге обнажают сабли.
Голоса. – Долой его! Сменить Кондрата!
– Не атаман он нам! – Долой!
– Ломайте, братцы двери, окна!
– Поставьте пушку, если он
Нам добровольно не отдастся!
(Булавин с обнаженной саблей выбегает на двор, за ним все. Начинается жестокая сеча, которая скоро переходит на порог комнаты. Окровавленный Сула падает .мертвым навзничь в комнату. Булавин и Галя рубятся на пороге. Страшные удары Булавина поражают многих. Галя раненая пошатнулась, но скоро оправилась. Булавин, бросив саблю, выхватывает из-за пояса пистолет и приставляет к своему виску).
– 54 –
Булавин. Прости, свободный Тихий Дон!
(Раздается выстрел и он падает мертвым. На порога показываются казаки).
Галя. (Выхватив кинжал, отчаянным голосом).
Рабы, рабы презренные и жалкие рабы!
Смотрите ж, как умирает свободная казачка!
(Закалывает себя кинжалом и падает мертвой на труп отца. Казаки в недоумении опускают головы).
Картина 3-я
Некрасов один на берегу Дона Вдали движутся вооруженные толпы казаков. По дороге идут возы с разным домашним скарбом; за ними женщины и дети; гонят домашних животных. Это бегут под покровительство турецкого султана от неистовств царя Петра донские казаки, в числе около 3 тыс. душ (900 семейств, с атаманом Есауловской станицы Игнатом Некрасовым.
Некрасов. (Грустно). Прости, мой край, моя отчизна,
И ты, родимый Тихий Дон!,
Ты на груди своей могучей
Взлелеял доблестных сынов;
Вскормил, взлелеял на приволье,
Среди цветущих берегов,
Среди степей необозримых
Взрастил свободных казаков;
Свободных духом, крепких волей
И страшных, грозных для врагов.
Ты был грозой для супостатов,
Мечом поклонников креста,
Защитой братства и свободы
И жизни вольной боевой.
Казацкой воли, прав народных
От самовластия палачей.
От самовластия продажных
Ханжей, предателей Христа.
(Раздумчиво). И я, мой Дон, старик мой милый,
Бесстрашный витязь боевой,
Впервые свет увидел Божий
В станице, в зарослях лугов,
На островах, где кош старинный
Наш укрывался от врагов.
Родился, вырос на свободе,
Как завещали нам отцы,
И по степи твоей широкой
Летал с кургана на курган,
Как вихрь, на борзом аргамаке,
Подстерегая злых татар.
Как я любил вас, степи Дона!
(С чувством). Как я люблю степной простор
И волны бурные, седые
Твои, великий, славный Дон!
Не раз на чайках острогрудых
Мы по волнам твоим седым
Носились вниз по кличу войска,
И под Азов, и под Царь-Град,
Карать неверных супостатов
– 55 –
За угнетенье христиан.
(С горечью).
Теперь ты кто-ж, мои рыцарь храбрый?
Ужель ты голову склонишь
Перед насильником державным,
Как раб презренный? О, позор!
(Берется за голову).
Свободный Дон, наследье предков,
Защитник прав народных... О-о...
Вдруг в кабалу к князьям... боярам...
– И в батраки... (зло) проклятье вам!
Проклятье вам на веки!.. Вечно!
Проклятье вечное на вас,
На детях ваших, поколеньи...
За кровь казачью... палачи!
(Трет грудь).
Куда идти... куда бежать?
Ужели к турецкому султану?
Дон разорен... казнят и грабят...
На кол суют его сынов...
Нет сил, нет мочи защищаться..
Хопер, Медведица, Донец...
Все сожжено, все, все погибло...
С Хопра до самых Пятиизб...
Погибло тридцать две станицы...
Погибли тысячи семейств...
Где-ж будем мы искать защиты,
Приют свободным казакам?
Нет правды на Руси великой,
Святой Руси, земле славян,
Так правду вымолим у турок!
Найдем у недругов Христа,
Найдем ее у Магомета!
(Зло). Но покориться палачу
И выю гнуть пред самодержцем, –
Да никогда-ж! Да никогда!
Пусть будет проклят он навеки!
И кровь свободных казаков
На нем и на его отродье!
(Опускает голову, со слезами).
Прости ж, прости, о родина святая...
И мать сыра-земля!
(Становится на колени, берет горсть земли и кладет за пазуху).
Наследье предков... дорогая...
На веки... навсегда!
Тебя едва-ли я увижу,
Родной отец, мой милый Дон!..
Но впомяну... там, на чужбине...
Прими-ж, отец, земной поклон! (Кланяется до земли).